Аннотация

ИЗ ИСТОРИИ ИИМК РАН

 

Ю. А. Виноградов. Отдел истории античной культуры ИИМК РАН и его предшественники в РГАК — РАИМК (ГАИМК) — ИИМК АН СССР — ЛОИА АН СССР

Первое подразделение, занимавшееся изучением исключительно классического периода — отдел классических и древнехристианских древностей — было организовано в структуре Российской государственной археологической комиссии, которая после Февральской революции 1917 года заменила Императорскую археологическую комиссию. Отдел возглавлялся Б. В. Фармаковским и состоял из нескольких секций. Российская академия истории материальной культуры (РАИМК), созданная в 1919 году, включала в себя несколько подразделений (отделений и комиссий), частично или полностью занимавшихся изучением классического периода. Полевые работы проводились отделом греко-римского и древневосточного искусства, возглавляемым Б. В. Фармаковским. Ольвийская экспедиция была основана в 1924 году. В конце 1920-х годов, после того как РАИМК была преобразована в Государственную академию истории материальной культуры (ГАИМК), появилось новое подразделение, посвященное классическому периоду, — секция древнего общества. Руководителем секции был С. И. Ковалев. Именно тогда проблемы древнегреческой и римской истории стали рассматриваться с марксистских позиций. Керченская экспедиция (впоследствии переименованная в Босфорскую экспедицию) была основана в 1933 году. С 1935 года ее возглавлял В. Ф. Гайдукевич. В 1937 году ГАИМК была преобразована в Институт истории материальной культуры (ИИМК) который вошел в состав Академии наук СССР. Вновь созданный отдел древнего Причерноморья ИИМК возглавил С. А. Жебелев. С началом Великой Отечественной войны многие археологи были призваны на военную службу, значительная часть сотрудников института была эвакуирована в Ташкент и Елабугу, а другая часть осталась в Ленинграде. Некоторые из последних погибли во время блокады (Б. Л. Богаевский, Е. В. Эрнштед, С. А. Жебелев, А. Н. Зограф, Р. В. Шмидт и др.). После окончания войны работа археологических экспедиций постепенно возобновилась. В 1951 году секция древнего Причерноморья была преобразована в Группу классической археологии, которую возглавил В. Ф. Гайдукевич. В 1971 году начальником группы был назначен И. Г. Шургая. Он был последователем Жебелева и Гайдукевича и мечтал о воссоздании группы в ее прежнем составе. В начале 1970-х годов ленинградскую школу классической археологии олицетворяли, прежде всего, три ярких, талантливых ученых: И. Б. Брашинский, А. Н. Щеглов и К. К. Марченко. В 1982 году к Группе присоединился Ю. В. Андреев, один из ведущих российских специалистов в области изучения древнегреческой и римской истории, ранее работавший в Ленинградском университете. В 1986 году он стал ее руководителем. В 1991 году группа была реорганизована в отдел классической археологии ИИМК РАН. С 1998 по 2006 год заведующим отделом был К.К. Марченко. С 2006 года его возглавляет Ю. А. Виноградов. Можно с удовлетворением отметить, что департаменту удалось сохранить Босфорскую экспедицию. В настоящее время три отряда экспедиции работают на Таманском полуострове и один - в Восточном Крыму.

 

С.В. Кашаев. Сотрудники Отдела истории античной культуры ИИМК РАН и его предшественников в РАИМК — ГАИМК — ЛОИИМК — ЛОИА (1919–2009 гг.)

 

СТАТЬИ

 

В. И. Ташак. Символизм в начале верхнего палеолита Западного Забайкалья

В статье рассматривается то, что, вероятно, является самым ранним свидетельством символического поведения, известного сегодня в Восточной Сибири и прилегающих районах Центральной Азии. Автор описывает коллекцию предметов неутилитарного назначения с раннепалеолитической стоянки Подзвонкая, расположенной в западной части Забайкальского края. Особый интерес представляет серия подвесок из скорлупы страусиных яиц, которые, как полагают, датируются периодом около 40 тыс. лет назад (на основании радиоуглеродных дат, полученных по образцам костей из того же слоя). Кроме того, здесь представлено множество костей и камней с упорядоченно расположенными насечками и другими отметинами, некоторые из которых, по-видимому, являются частями сложных изображений. Коллекция включает также три костяных орудия с орнаментированными наконечниками.

 

Г. Н. Поплевко. Первые данные трасологического исследования материалов Оленеостровской мезолитической стоянки (Южный Олений остров 1)

Автор сообщает о первых результатах трасологического исследования каменных артефактов с мезолитической стоянки Южный Олений остров 1 в Карелии. Проанализированные образцы включают 300 кремневых, кварцевых и лидитовых предметов, включая отретушированные орудия, отщепы, лезвия и формы, похожие на нуклеусы. Исследование проводилось с помощью микроскопа MS-2CR-ZOOM со 160-кратным увеличением. Микрофотографии следов износа на рабочих кромках были сделаны с увеличением от 80 до 560 раз. В результате было обнаружено 217 артефактов с микроследами использования, некоторые из них имели две или, в единичных случаях, три рабочие кромки. Более половины этих инструментов служили для обработки кости и рога, другие применялись для обработки кожи, мяса, дерева, мягкого камня или раковин.

 

В. Я. Шумкин, Е. М. Колпаков, А. И. Мурашкин. Исследования Кольской археологической экспедиции ИИМК РАН в Мурманской области (район Териберской губы Баренцева моря)

В 2008 году Кольская экспедиция ИИМК РАН работала в районе залива Териберка Баренцева моря (Мурманская область). В результате работ было обнаружено 34 новых археологических объекта, и, кроме того, были раскопаны четыре объекта, обнаруженные в 1974 году (рис. 1). Эти объекты представляют собой краткосрочные стоянки и поселения с остатками углубленных жилищ. Всего было обнаружено 144 жилища. Большинство из них относятся к эпохе неолита и раннего металла, но есть также несколько мезолитических и средневековых жилищ. Нередко жилища, относящиеся к разным эпохам, встречаются в непосредственной близости от одного и того же поселения. Подобные стоянки известны также на побережье Баренцева моря в Северной Норвегии и Северной Финляндии. Раскопки этих участков, которые предполагается провести в рамках спасательных работ, связанных со строительством завода по производству сжиженного природного газа на Штокмановском газоконденсатном месторождении, и прокладкой газопровода из Мурманска в Волхов, откроют широкие перспективы для будущих исследований.

 

А. Д. Резепкин, Г. Н. Поплевко. Классификация мисок поселений майкопской культуры

В статье приводится классификация глиняных сосудов, представляющих наиболее многочисленную категорию майкопской керамики. Проанализированная выборка состоит из 554 сосудов из семи поселений, расположенных в центральной и северо-западной частях Северного Кавказа. Авторы выделяют 11 различных форм и анализируют характер их распространения и совстречаемости от поселения к поселению. В результате исследуемые поселения разделены на три группы: 1 — Закубанские, 2 — Среднекубанские, 3 — Центральнокавказские. Согласно таблице синхронизации М. Франджипане, основанной на материалах из верховьев Тигра и Евфрата, ободки глиняных чаш из поселения Хачеби (формы 1 и 2а в нашей классификации) должны быть датированы началом этапа А (поздний Убейд и ранний Урук, 3900-3600 лет до нашей эры). То же самое относится и к ободкам, отнесенным к форме 11, найденным в поселениях Большетенгинское и Усть-Джегутинское на Средней Кубани (рис. 1; 4, 1, 2). Ранние типы (бортовые формы 1 и 2а) особенно многочисленны на поселениях Средней Кубани. Четыре формы ободков, известных на памятниках майкопской культуры, находят прямые аналогии среди чаш из Беюк Кесик, памятника культуры Лейла Тепе (Азербайджан). Проведенный анализ подтверждает гипотезу о том, что район культуры Лейла-Тепе был одним из основных мест, откуда носители гончарных традиций Лейла-Тепе пришли на Северный Кавказ и положили начало формированию майкопской культуры. Кроме того, результаты этого исследования свидетельствуют о том, что вторжения с Ближнего Востока на Северный Кавказ происходили неоднократно и исходили из разных центров.

 

А. В. Поляков. К проблеме взаимосвязи карасукской культуры и памятников андроновской общности на Среднем Енисее

Статья посвящена вопросу взаимосвязи памятников андроновской и карасукской культур в бассейне Среднего Енисея. Особый акцент сделан на сравнительном анализе погребальных обрядов, практиковавшихся двумя древними народами. Автор использует результаты недавних исследований относительной хронологии карасукской культуры, что позволяет ему выделить самую раннюю группу погребений. Он приходит к выводу, что местная андроновская культура сыграла незначительную роль в формировании карасукской культуры. Погребальные обряды, связанные с самыми ранними карасукскими погребениями, демонстрируют значительное число уникальных черт, которые не находят прямых аналогий в андроновских памятниках Среднего Енисея. Это дает основание сделать вывод о том, что возникновение карасукской культуры было результатом миграции. Формирование комплекса ключевых черт, характеризующих эту культуру, происходило за пределами рассматриваемого региона. Вероятно, формирование карасукской культуры было вызвано миграционной волной из западных регионов андроновской культурно-исторической общности.

 

Н. Ю. Смирнов. Некоторые замечания к вопросу о переднеазиатских импортах в комплексе кургана Аржан

Курган Аржан - крупнейший археологический комплекс начала 1-го тысячелетия до н.э. в восточной части азиатских степей. Это место играет ключевую роль в изучении ранних кочевников Центральной Азии, а также всего степного пояса Евразии. Материалы, полученные в Аржане в 1970-е годы, заставили археологов изменить многие свои взгляды на генезис доскифской и раннескифской культуры как на Востоке, так и на Западе. Тем не менее, несмотря на долгую историю исследований и большое количество публикаций, посвященных Аржану, все еще остается много важных вопросов, которые остаются открытыми. Одной из них является проблема идентификации импорта, который можно было бы надежно датировать и отнести к определенной культуре. Данная статья посвящена выявлению и описанию одной из категорий такого импорта.

 

Т. Е. Хахонина. Бусы из погребений некрополя Кобякова городища (сравнительный анализ по материалам раскопок 2007 г.)

Кобяково - самое северное сельское поселение первых веков нашей эры в Нижнем Подонье. Как и все другие укрепленные поселения того времени, оно имеет обширный некрополь. Как поселение, так и некрополь изучались в течение всего XX века, и раскопки продолжаются до сих пор. Среди находок из захоронений Кобяковского некрополя преобладают бусы. Большинство из них сделаны из стекла, но есть также бусы из полудрагоценных металлов, гагата, янтаря, кораллов и других экзотических материалов. Часто бусы из одного и того же захоронения имеют однородный цвет и форму. Бусы, которыми пользовались оседлые жители Кобяковского городища, отличаются от бус кочевников как по количеству, так и по качеству изготовления. Можно предположить, что эти различия были вызваны разным образом жизни оседлых и кочевых народов. В то же время есть и некоторые общие черты (они проявляются, прежде всего, в том, какое положение занимают бусы в могилах), которые свидетельствуют о взаимопроникновении культурных традиций.

 

Л. В. Вакуленко. Подвязные эмалевые фибулы со щитковой треугольной дужкой ІІ в. н. э.

Особый интерес среди украшений с эмалью, датируемых 2 веком нашей эры, представляет группа фибул на шарнирах с треугольным бантом, украшенных эмалевыми вставками. В статье рассматривается фибула из могильника липицкой культуры, расположенного недалеко от села Верхняя Липица на левом берегу Верхнего Днестра на Украине. Фибула была связана с погребением с кремацией № 27 (рис. 1, 1). Близкие аналогии известны в Северо-Восточной Словакии, Литве и на Мазовецкой равнине, в погребениях пшеворской культуры в Польше (рис. 1, 1). 2). В раннеримский период изделия с эмалью были особенно широко распространены на севере Европы, на побережье Балтийского моря, в Скандинавии и Британии, но древнейшие традиции их изготовления существовали в Галлии и бассейне Рейна. Фибулы рассматриваемого типа в целом датируются II веком нашей эры. По аналогии с фибулами из пшеворских коллекций, застежка из Липицы датируется третьей четвертью II века нашей эры. Он относится к числу поздних находок из могильника Верхняя Липица, который перестал функционировать одновременно с концом липицкой культуры из-за маркоманских войн (167-180 годы нашей эры). Происхождение восточноевропейских эмалевых фибул этого типа традиционно связывают с Паннонией, куда во II и III веках поступали различные товары из Рейнской области. Однако существовал еще один важный торговый путь, ведущий из Галлии и западных провинций Рейнской области вдоль Балтийского побережья через Данию к устьям Одера, Вислы и Немана и далее во внутренние районы Поморья, Пруссии и Литвы. Через Вислу и Западный Буг импорт достиг бассейна Днестра. Карта, показывающая распространение эмалевых фибул с треугольной дужкой в Восточной Европе (рис. 1). 2) позволяет предположить, что именно по этому пути предметы, изготовленные в Галлии или Рейнской области, проникли в бассейн Верхнего Днестра и Северо-Восточную Словакию.

 

Д. Д. Ёлшин, И. С. Никитенко. О фундаментах Десятинной церкви в Киеве (по материалам исследований строительного камня)

Археологические работы 2005-2008 годов позволили авторам изучить строительный камень из сохранившегося фундамента Десятинной церкви в Киеве. Петрографический анализ помог определить породы и уточнить источники получения строительного камня. Последний был привезен в Киев издалека. Распределение различных видов камня позволяет, во-первых, выявить границы первоначального храма, подтвердить, что центральная часть храма и его галереи были возведены одновременно, и определить последовательность, в которой закладывались фундаменты галерей.

 

М. В. Малевская. К вопросу об археологических исследованиях на территории Верхнего замка в Луцке

Основной целью архитектурно-археологических исследований на территории Верхнего замка (детинца) древнерусского города Луцк (Волынская область, Юго-Западная Русь), проведенных в 1983-1987 годах, было установление времени основания города. В ходе раскопок были обнаружены оригинальные укрепления из дерева и земли, возведенные в три этапа в течение 10-13 веков. В середине XIV века, когда Луцке стал частью Литовско-Русского государства, вместо старых укреплений был построен замок из камня и кирпича. Этот замок, состоящий из трех оборонительных стен с тремя башнями между ними, сохранился до наших дней. Оказалось, что княжеский дворец, примыкающий к Надвратной башне и южной стене, был построен одновременно с замком.

 

А. Буко. Проблемы археологии и истории средневековых Холма и Столпье в свете новых исследований

В настоящей статье автор рассказывает о последних исследованиях, проведенных в Хелме и Столпе — двух важных памятниках времен Галицко-Волынского княжества. В Хелме, главном населенном пункте региона, основным объектом исследований по-прежнему остается вершина Соборного холма и его ближайшие окрестности. Уже более 100 лет северная часть вершины Соборного холма является объектом особого интереса и археологических исследований. Раскопки этих лет (российские и польские) показывают, что Высокая Гора (Wysoka Górka) - это место, где было построено огромное дворцовое сооружение, соединенное с востока сакральным сооружением, отождествляемым с церковью Святого Иоанна. Во время раскопок были обнаружены богато украшенные архитектурные детали, которые были частью убранства храма и резиденции правителя. В 2001 году часть откоса, облицованная слоем камней, извлеченных из меловой породы, примыкающая ко рву, была вновь обнаружена. В случае с известняковой башней в Столпье, которая находится в 8 км к западу от Хелма, первые археологические раскопки были проведены в 1-м десятилетии 20-го века. В 2003-2005 годах полевые работы были проведены еще раз. Русино-византийский культурный контекст этого места не вызывает сомнений. Однако в Рутении не было найдено ни одного примера сооружений, по образцу которых можно было бы воссоздать комплекс столпийских башен (т.е. башню с прилегающей каменной платформой). Ситуация совершенно иная, если мы обратимся к центральным частям Византийской империи. Прямым наследником этих традиций является современная Греция с многочисленными башенными сооружениями, датируемыми 12-14 веками, как и обсуждаемое сооружение в Столпе. Нельзя не заметить, что планировка комплекса Столпе представляет собой миниатюрную и упрощенную или даже "варварскую" версию греко-византийских монастырей XII—XIV веков. Археологические исследования подтверждают мнение историка о том, что сооружение было построено для высокопоставленного лица. Элементы декора башни и некоторые находки идентичны тем, что известны из дворца Даниила на Соборной горе в Хелме.

 

И. В. Антипов. Проблемы датирования памятников западнорусской архитектуры второй половины XIII—первой трети XIV в.

Одной из самых больших проблем в изучении западнорусской архитектуры второй половины XIII — первой трети XIV вв. является почти полное отсутствие достоверно датированных памятников, которые можно было бы использовать в качестве ориентиров для датировки зданий, не упомянутых в письменных источниках. Автор рассматривает существующие методы датировки и приходит к выводу, что даты, предложенные для большинства памятников, еще долго будут оставаться спорными. На данный момент в западнорусских землях сохранилось не более 25 построек, которые с некоторой долей вероятности могут быть датированы второй половиной XIII - первой третью XIV вв.

 

А. В. Курбатов. «Монашеские пояса» и параманды в связи с техническими традициями древнерусского кожевенного ремесла

 

ХРОНИКА

 

Ю. А. Виноградов. Расширенное заседание Отдела истории античной культуры ИИМК РАН, посвященное памяти И. Б. Брашинского (1928—1982)

 

Э. Д. Фролов. Воспоминания об Иосифе Брашинском

 

К. К. Марченко. Иосиф Беньяминович Брашинский. Слово о товарище

 

А. М. Бутягин. Города Европейского Боспора в V в. до н. э. (к проблеме соотношения письменных и археологических источников)

Сложная история ранних боспорских колоний породила множество гипотез и интерпретаций. Особое внимание было уделено разрушениям боспорских городов в первой половине V века до н.э., которые считались результатом либо нападений кочевников, либо внутренних конфликтов между различными греческими колониями. Последняя идея, по-видимому, не очень хорошо согласуется с имеющимися археологическими данными. Этот пример демонстрирует трудности, связанные с сопоставлением письменных и археологических данных, что часто приводит к недоказанным предположениям и спекулятивным выводам. Представляется, что такая ситуация вызвана настоятельным стремлением использовать археологические материалы для реконструкции событий, которые слабо отражены в археологических материалах. Вот почему все существующие гипотезы следует периодически пересматривать в свете новых археологических данных.

 

Д. Е. Чистов. И. Б. Брашинский и исследования планировки жилых кварталов восточной части Мирмекия

В результате систематических раскопок, проведенных в Мирмекии экспедицией В. Ф. Гайдукевича в 1940-1960-е годы, были обнаружены значительные площади жилых кварталов, относящихся к разным периодам. Однако уличная система оставалась в значительной степени неэкспонированной, что не позволяло определить средний размер ни жилых кварталов, ни отдельных домохозяйств. Информация, позволяющая с некоторой степенью достоверности реконструировать топографию жилых кварталов Мирмекия, была получена только из участка раскопок “И”, расположенного в восточной части поселения. В 1958 году И. Б. Брашинский руководил работами в одной из частей этого участка раскопок. Здесь были обнаружены тротуары так называемой “Южной улицы”, ориентированной по оси запад-восток с некоторым отклонением на северо-восток. Керамические материалы, найденные в слоях этой улицы, датируют ее поздним архаическим и эллинистическим периодами. Во время полевых работ 1958 года были обнаружены также более короткие участки двух меридионально ориентированных улиц. Эти данные вместе с материалами, полученными в северной части участка раскопок “И”, служат основой для предварительных реконструкций планировки жилых кварталов 5-4 вв. до н. э.

 

Р. В. Стоянов. Две заметки из амфорной эпиграфики и морфологии

Статья состоит из двух небольших заметок, задуманных автором во время работы в археологических хранилищах Херсонеса Таврического. Среди материалов из колодца к-4, в 1989 году в блоке III северо-восточной части поселения, были обнаружены две фрагментированные гераклейские амфоры с клеймами. Одна из них датируется 80-ми годами IV века до н.э. (рис. 1, 4). На горлышке другой амфоры имелось весьма необычное клеймо, выполненное неизвестным ранее штампом. На нем сочетаются названия производителя Myus и магистрата Лиситея, сопровождаемые эмблемой “виноградная гроздь” (ΜΥΣ | ΛΥ | ΛΥΣΙΘΕΟΣ) (рис. 1, 1). Очевидно, человек, который гравировал клеймо, оставил имя Лиситея во второй строке незаконченным, найдя место только для первых двух букв (ΛΥ) (из-за нехватки места), и поэтому ему пришлось повторить имя мирового судьи в третьей строке. Согласно последним классификациям гераклейских клейм, магистрат Лиситея был основан в 60-х годах IV века. Коллекция из колодца включает также фрагмент ножки амфоры из коричневой глины, которая имеет характерное расширение основания и глубокую выемку (рис. 2, 6). Два неповрежденных сосуда одного типа были найдены в 1936 году в северной части некрополя в могилах 42 и 70 (рис. 2, 1-5). Хронология коллекций, содержащих такие амфоры, наряду с морфологическими характеристиками рассматриваемых сосудов не оставляют сомнений в том, что последние были изготовлены где-то в течение первых трех четвертей IV века.

 

А. Е. Мусин, П. Бодуан. «На Запад и на Восток»: новый этап российско-французского научного сотрудничества

 

IN MEMORIA

 

Памяти Анатолия Кузьмича Филиппова (18.01.1929 — 06.05.2009)

 

Памяти Николая Дмитриевича Праслова (15.10.1937 — 02.06.2009)

 

Памяти Александра Николаевича Щеглова (17.10.1933 — 28.06.2009)

 

Список сокращений

 

Правила оформления рукописей для публикации в «Записках ИИМК РАН»