Аннотация

"Боспорский феномен: сакральный смысл региона, памятников, находок". 2007 г.

Два года, разделяющие нынешнюю конференцию и предшествующую, прошли быстро. Возможно, решение перейти на двухлетний цикл оказалось стратегически верным. Надеемся, что участники еще сильнее соскучились по промозглому осеннему Санкт-Петербургу, друг по другу, нашим столь же любимым, сколь вечным и, как порой кажется, совершенно неразрешимым проблемам.

Было ли Боспорское царство на протяжении всей своей тысячелетней истории периферийным осколком классического античною мира? Было ли оно таковым лишь до тех пор, пока сохранял свою силу и творческий потенциал первоначальный эллинский импульс? Как и в какой степени влияли и могли повлиять друг на друга греческая и варварская культуры? Каковы были конкретные формы и проявления греко-варварского культурного синтеза?

Увы, на эти основополагающие вопросы до сих пор нет однозначных ответов. И, как ни парадоксально, умножение информации, подчас, скорее мешает, чем помогает их решению. В конкретных вещах ясности и определенности – насколько это вообще может быть в науке – несравненно больше, чем в общих вопросах, в общем взгляде на «боспорский» и, говоря шире – «северопричерноморский» феномен. Наверное, в конечном счете, желание приблизиться к его пониманию и движет участниками наших конференций.

Тема очередной конференции «Сакральный смысл региона, памятников, находок» – не может быть раскрыта вне духовного, религиозно-мифологическою контекста. А каков же он был, зтот «духовный контекст» Боспорского царства? Что представлял со6ой? Из чего складывался? Как воспринимался и осмыслялся в целом район Боспора Киммерийского с его перекрестком двух морей, грязевыми вулканами, суровыми, в представлениях древних, зимами? Правомерно ли «по умолчанию», без какой-либо корректировки переносить классическое античное мировоззрение, греческие представления о богах, героях и культах на боспорскую землю и – подчас неосознанно – исходить из этого, как из непреложного факта? Можно ли говорить об однородности боспорского менталитета вообще, в городах и на сельских поселениях в частности? Не существовали ли локальные особенности, своеобразные мировоззренческие «микрозоны», без учета специфики которых невозможна и верная интерпретация того или иного сакрального объекта? Что менялось, а что оставалось неизменным в этом «духовном контексте» на протяжении всей истории Боспора? Вопросов – тьма, ответов – гораздо меньше.

Остается надеяться, все же, что очередной «Боспорский феномен» приблизит нас, по крайней мере, к осознанию важности и актуальности постановки этих проблем.

Обнадеживающие знаки, свидетельствующие о том, что Фортуна нам по-прежнему благоволит, есть. Седьмая по счету конференция проходит в седьмой год третьего тысячелетия. 7 и 3 – числа сакральные. О том, что они несут удачу, уже свидетельствует многое. У нас нашлись единомышленники – коллеіи из Датского национального центра по исследованию Северною Причерноморья (Danish National Research Foundation's Centre for Black Sea Studies), вдохновившие нас на тему конференции и оказавшие помощь в ее проведении. Выражаем благодарность и Робину Зилдфангу Лоршу (Robin Zildfang Lorsch) за перевод на английский язык и редактирование резюме статей нашего сборника. Через пять лет нас во второй раз удостоил грантом Российский гуманитарный научный фонд (проект №07-01-14069-к) и впервые мы получили финансовую поддержку по «Научной программе Санкт-Петербургского научного центра (СПб НЦ РАН)»

Постараемся оправдать оказанные нам доверие и поддержку, храня и приумножая сложившиеся за это время традиции «Боспорского феномена»

Оргкомитет конференции