Аннотация

«Записки ИИМК РАН» № 6 открывают статьи В. Е. Щелинского и Т. А. Шаровской, освещающие предысторию, становление, развитие и нынешние реалии Экспериментально-трасологической лаборатории, яркие личности ученых, составивших научную славу этого подразделения в разные годы. В разделе «Статьи» публикуются работы, отражающие аналитические разработки, новые открытия и исследования. В статьях Е.  В. Беляевой, В. Е. Щелинского, В. В. Питулько, С. Н. Лисицына рассмотрены материалы памятников каменного века, полученные в последние годы. В работах Н. А. Дубовой и А. А. Казарницкого освещены проблемы состава населения эпохи бронзы на юге Средней Азии и в Северо-Западном Прикаспии по данным антропологии. Статьи В. А. Алёкшина, С. В. Кашаева и Е. В. Лебедевой посвящены артефактам эпохи энеолита–бронзы и керамике античного времени. Теоретические аспекты сериационного метода как основы археологической хронологии рассматривает Ю. М Лесман. Статья С. Г. Попова посвящена типологии и хронология насыпей культуры длинных курганов. В работах  В. М. Федорова, Т. С. Матехиной, Д. О. Осипова и А. В. Курбатова анализируются археологические объекты, отражающие особенности соколиной охоты и традиции закладных жертв при строительстве. Наконец, В. И. Кильдющевский и В. Я. Стеганцева публикуют новые находки, обнаруженные при охранных раскопках в Санкт-Петербурге, которые позволяют детализировать и дополнить данные исторических источников XIX в. В разделе «Хроника» приводится информация о расширенных заседаниях Отделов, посвященных памяти крупных ученых или дискуссионным проблемам. Издание адресовано археологам, культурологам, историкам, музееведам, студентам исторических факультетов вузов.

 

ИЗ ИСТОРИИ ИИМК РАН

 

В. Е. Щелинский. Экспериментально-трасологическая лаборатория ИИМК РАН: предыстория, становление и развитие, нынешние реалии

Экспериментально-трасологическая лаборатория ИИМК РАН была создана выдающимся русским археологом Сергеем Аристарховичем Семеновым – родоначальником трасологического метода изучения археологических материалов, широко применяемого сейчас в археологических исследованиях во всем мире. Созданию лаборатории предшествовал длительный период 1930-х–1950-х гг., когда С. А. Семенов, будучи аспирантом, а затем научным сотрудником ГАИМК — ИИМК — ЛОИИМК — ЛОИА АН СССР, проводил самостоятельные исследования, завершившиеся в итоге разработкой его трасологического метода. Этот метод был проверен им на археологических материалах и сразу получил единодушное одобрение коллег-археологов. Суть метода заключалась в обнаружении на первобытных орудиях микроскопических следов изнашивания от использования этих орудий в работе. Эти следы изнашивания, при должном их анализе, могут указывать на функции орудий и физические свойства обрабатываемых ими материалов. Трасологический метод разрабатывался С. А. Семеновым с определенной целью, а именно для изучения истории орудий труда, первобытной техники и в целом первобытных форм хозяйства. Эти проблемы интересовали его всю жизнь. Для решения их он широко использовал, наряду с трасологическим методом, метод экспериментального моделирования первобытных производственных процессов. В 1950-е–1960-е гг. у С. А. Семенова появляются первые ученики (Г. Ф. Коробкова, В. Е. Щелинский). Это способствовало более широкому применению трасологического метода в археологических исследованиях, развертыванию экспериментальных работ и дальнейшему развитию и совершенствованию самого трасологического метода. Совершенствование метода заключалось в том, чтобы расширить возможности выявления, описания и фотодокументации следов изнашивания на орудиях и, самое главное, обеспечить проверку функциональной интерпретации следов изнашивания с помощью экспериментов. В 1964 г. первая книга С. А. Семенова «Первобытная техника» вышла на английском языке и вскоре после этого трасологический метод был взят на вооружение многими исследователями в Западной Европе и США. Организационно Экспериментально-трасологическая лаборатория была оформлена в 1973 г. Это позволило включить в нее новых сотрудников, приобрести новое оборудование и существенно повысить качество и объемы проводимых эксперементально-трасологических исследований. В настоящее время Экспериментально-трасологическая лаборатория ИИМК РАН, является ведущим российским научным подразделением, в котором проводятся специальные трасологические и технологические исследования археологических материалов, направленные на получение достоверных сведений о функциях древних и первобытных орудий труда и палеотехнологиях их изготовления с целью создания базы для реконструкций видов хозяйственно-производственной деятельности и хозяйства первобытных и древних обществ.

 

Т. А. Шаровская. Сотрудники Экспериментально-трасологической лаборатории ИИМК РАН (ГАИМК — ИИМК — ЛОИИМК — ЛОИА АН СССР, 1931–2011 гг.)

 

СТАТЬИ

 

Е. В. Беляева. Исследования ранне-среднеашельской стоянки Куртан на севере Армении

Менее 10 лет назад ранний палеолит Армении был представлен исключительно местонахождениями с позднеашельскими материалами. Работы Армяно-Российской археологической экспедиции на севере Армении (Лорийское плато) привели к открытию новых многочисленных местонахождений, а также впервые выявили 4 стратифицированных памятника с разновозрастными ашельскими индустриями. Особый интерес вызывает стоянка Куртан. Она обнаружена в карьере, где вскрыта толща палеопочв и подстилающих их пемзовых вулканических песков, под которыми находится базальтовый поток. Ранне и среднеашельские изделия залегают в верхах пемзовых песков (слой 4) и в палеопочвах (слои 3–2). Найдены зубы носорога Stephanorhinus hundsheimensis, который существовал в диапазоне 1,4–0,5 млн. л. н. Абсолютное датирование уран-свинцовым методом (U-Pb) цирконов из пемзовых слоев 4 и 5 показало возраст около 1,5–1,4 млн. л. н., который близок, видимо, к нижней хронологической границе стоянки Куртан. Исследования памятника только начаты, но уже сейчас он может претендовать на роль одного из древнейших и опорных памятников Кавказа и сопредельных территорий.

 

В. Е. Щелинский. Особенности изготовления и использования каменных орудий из разных видов сырья на Ильской мустьерской стоянке (Северо-Западный Кавказ)

Статья посвящена анализу особенностей изготовления и использования каменных орудий из разных видов сырья на Ильской мустьерской стоянке, находящейся в Западном Закубанье в предгорьях Северо-Западного Кавказа (рис. 1). Материалы этой стоянки имеют исключительное значение для изучения среднего палеолита на юге России. Стоянка является многослойной, нижние культурные слои (слои 5–7 восточного участка) залегают в аллювиальных отложениях третьей надпойменной террасы, которые синхронизируются с последним (эемским или микулинским) межледниковьем, и могут быть датированы стадией 5e кислородно-изотопной шкалы. Верхние культурные слои (слои 1–4 восточного участка) связаны с делювиальными отложениями этой же террасы и сформировались в начале вюрма (валдая). Культурные слои 3 и 4 предположительно коррелируют со стадиями 5b–d, а культурный слой 2 — с интерстадиалом оддераде (стадия 5a). Самый поздний 1 (верхний) культурный слой датируется первым холодным максимумом валдайского оледенения (стадия 4) или началом стадии 3. Индустрию стоянки можно определить как мустьерскую или леваллуа-мустьерскую с небольшим количеством двусторонне обработанных орудий (индустрия ильского типа). Первичное расщепление основывалось на леваллуазской технологии. Для изготовления орудий использовали доломит, различные виды кремня, а также лидит и окремненные разновидности алевролита и песчаника. Неодинаковое качество исходного сырья обусловливало его дифференцированное использование. Основные технико-типологические категории орудий на стоянке (различные остроконечники, скребла и обушковые двустороннеобработанные ножи — кайльмессеры) изготовлены из кремня и окремненных пород. Они являлись орудиями длительного пользования и в результате периодических подправок уменьшались в размерах, но почти не изменялись по форме. Напротив, изделия из доломита (в основном это отщепы и пластины с незначительной ретушью) после использования не подправляли, а просто выбрасывали и заменяли новыми. Это особенно хорошо проявляется в материалах 3 культурного слоя стоянки, исследованных полностью. Каменный инвентарь этого слоя в технико-типологическом отношении отличается от комплексов каменных изделий других культурных слоев памятника, хотя и имеет с ними ряд общих черт. Полученные данные показывают, что обитатели стоянки должны были приспосабливать свои технологии изготовления орудий к особенностям сырьевых ресурсов.

 

В. В. Питулько. Археологическая составляющая Берелёхского комплекса

В 2009 г. с целью выявления взаимоотношения «кладбища» мамонтов и «стоянки Берелёх» на Берелёхском геоархеологическом комплексе были проведены детальные стратиграфические и палеогеографические исследования, в ходе которых была изучена и его археологическая составляющая. Удалось в деталях выявить геологическое строение участка реки, в пределах которого расположен этот комплекс. Результаты программы массового радиоуглеродного датирования растительных и костных остатков, залегающих in situ, позволили представить историю формирования четвертичной толщи, костища и стоянки в свете радиоуглеродной хронологии. Картированием археологического материала и изучением особенностей его распределения в расчистках установлено, что он встречается в небольших по площади линзах растительной трухи и веточек, и был захоронен в переотложенном состоянии в пойменных осадках. Распространение культуросодержащего горизонта по фронту обнажения не превышает 3-5 м. Появление археологического памятника вблизи костища не связано с охотой человека на мамонтов; людьми использовался лишь источник ценного сырья – «кладбище мамонтов», сформированное естественными процессами. В археологическом отношении Берелёхский комплекс весьма своеобразен. Основные типы найденных здесь серийных изделий на памятниках Северо-Востока России нигде более не встречаются и не могут быть сопоставлены с «дюктайской культурой» местного позднего палеолита.

 

С. Н. Лисицын. Стоянка Вашана и вопросы хроностратиграфии раннего мезолита Волго-Окского междуречья

Стоянка Вашана расположена на Верхней Оке. Культурный слой, выявленный в 2001–2002 гг. раскопками Н. К. Анисюткина и залегавший на глубине 3,5–4 м от поверхности, был первоначально определен как палеолитический. Новые раскопки 2009 г. показали наличие нескольких уровней обитания, а культурный слой Вашаны, считавшийся прежде единым, разделился на два. Самый нижний культурный слой 4 характеризуется преобладанием пластинчатой техники расщепления с применением отжима, а вышележащий культурный слой 3 отщеповой техникой жесткого отбойника. Учитывая типичную лесную фауну, заново определенную для 4 слоя (лось, рыба), и полученные раннеголоценовые 14С даты, аналогии обоим комплексам нужно искать не среди финальнопалеолитических, а среди раннемезолитических памятников. Таковые в Верхневолжье представлены бутовской и иеневской культурами, характеристики которых совпадают с описанными соответственно для 4 и 3 слоя Вашаны. Ранее материалы Вашаны были объединены с индустрией стоянки Золоторучье 1 в особую традицию финального палеолита Волго-Окского междуречья. Однако новые данные по фауне Золоторучья 1, а также опубликованные пребореальные 14С датировки этого памятника и аналогичные Вашане стратиграфические и археологические признаки разделения нижнего культурного слоя на бутовский и иеневский комплексы позволяют отнести эти материалы к раннему мезолиту.

 

В. А. Алёкшин. Терракотовые, глиняные и каменные «навершия» Алтын-депе

При раскопках Алтын-депе и некоторых других памятников эпохи энеолита и бронзового века Центральной Азии и Среднего Востока найдены терракотовые и каменные «навершия» высотой от 1,5 см до 2,5 см, диаметром около 3 см с непросверленным до конца центральным отверстием (рис. 1–3). Территориальное и хронологическое распространение этих изделий (рис. 4) позволяют сделать четыре вывода. Во-первых, данная категория артефактов, существовавшая от начала V тыс. до н. э. до первой четверти II тыс. до н. э., не может рассматриваться в качестве хронологического репера для датировки какого-либо археологического комплекса. Во-вторых, «навершия» появляются на юге Центральной Азии в период Анау IA и были принесены в подгорную полосу Копетдага переселенцами из Северо-Восточного Ирана. В-третьих, в Южном Афганистане (Мундигак) эти поделки появляются гораздо позже, около середины IV тыс. до н. э. Традиция их изготовления возникла здесь в результате взаимодействия местного населения с племенами как Северо-Восточного Ирана, так и Южного Туркменистана. В Пакистане эти находки почти отсутствуют. Единичные экземпляры «наверший», выявленные в хараппских памятниках (Шортугай, Чанху-даро, Мохенджо-даро), вероятно, свидетельствуют о контактах хараппского населения с населением Южного и Северного Афганистана в конце III–начале II тыс. до н. э. В-четвертых, в Центральной Азии рассматриваемые артефакты находят также в тех областях, с которыми земледельцы Южного Туркменистана имели тесные контакты: долина Зеравшана (поселение Саразм, памятники культуры Заманбаба), тогда как в Юго-Западной Туркмении, являвшейся частью иной культурной провинции, такие находки почти неизвестны (Пархай II). «Навершия», по мнению Л. Б. Кирчо, являются орудиями прядения или ткачества. В пользу этой интерпретации свидетельствует такая деталь погребального ритуала (Алтын-депе) как размещение «наверший» в могилах женщин и девочек (рис. 5). Отсутствие рассматриваемых изделий в мужских погребениях указывает на то, что эти поделки относятся к сфере женской субкультуры. «Навершие», будучи частью ткацкого снаряжения, в похоронном обряде стало символизировать пол усопшей, независимо от ее возраста.

 

А. А. Казарницкий. Население эпохи бронзы в степях Северо-Западного Прикаспия

В статье обобщены результаты исследования краниометрических, краниоскопических и остеометрических особенностей населения, проживавшего в степях Северо-Западного Прикаспия в IV–II тыс. до н. э. Популяции IV–III тыс. до н. э., оставившие памятники ямной и раннекатакомбной культур, к рубежу III–II тыс. до н. э. оказались ассимилированы и вытеснены новыми человеческими коллективами, представленными памятниками восточноманычской катакомбной, лолинской и срубной культур. По результатам межгруппового многомерного анализа, проведенного автором с использованием значительного числа краниологических серий эпохи бронзы, происхождение носителей археологических культур Северо-Западного Прикаспия второй половины III–II тыс. до н. э. связывается исключительно с территорией Закавказья.

 

Н. А. Дубова. Новые антропологические данные к проблеме взаимодействия скотоводов и земледельцев Средней Азии в эпоху бронзы

Анализируются новые антропологические материалы из южных районов Средней Азии (Гонур Депе, Туркменистан; Бустон VI, Сазаган и Сиаб, Узбекистан), характеризующие антропологические особенности населения разных периодов эпохи бронзы. Основной краниологической характеристикой всего материала является принадлежность населения к средиземноморскому кругу популяций. Большую часть разнообразия взятых для сравнения 23 краниосерий, представляющих как земледельческие, так и скотоводческие популяции, по результатам факторного анализа определяют основные размеры головы и лица, характеризующие его рост в поперечном (первый из выделенных факторов, определяющий 28,4 % изменчивости) и в продольном (второй фактор – 22,7 %) направлениях. Именно эти признаки дифференцируют, как известно, южные земледельческие и степные скотоводческие группы Средней Азии. Во всех сериях, где археологически безусловно фиксируется присутствие скотоводов, основным антропологическим компонентом все же является восточно-средиземноморский. Степень выраженности антропологических признаков, говорящих о наличии антропологического типа, который можно связать со скотоводами, усиливается в тех группах, где и археология свидетельствует об их присутствии. Но картина далека от таковой, которая была бы в случае смешения «чисто» земледельческих групп с «чистыми» степными скотоводами, что объясняется тем, что скотоводческие группы, проникшие в южные районы Средней Азии в середине II тыс. до н. э., несли в себе весомую долю средиземноморской примеси, которая могла быть ими получена в разные периоды истории, в том числе и в более ранние, чем эпоха бронзы.

 

Е. В. Лебедева. Хиосская расписная керамика из раскопок Мирмекия

Планомерное и систематическое исследование мирмекийского городища началось в 1934 г. Несмотря на то, что в годы раскопок Мирмекия под руководством В. Ф. Гайдукевича основное внимание уделялось изучению эллинистических и более поздних слоев, было найдено довольно значительное количество керамики архаического времени, в том числе и несколько фрагментов хиосских расписных канфаров. С 1982 по 1994 г. археологические работы на городище проводились под руководством Ю. А. Виноградова. В это время внимание было сосредоточено главным образом на изучении древнейших культурных слоев. В результате был накоплен огромный керамический материал VI–начала V в. до н. э., среди которого присутствует около двух десятков обломков хиосских расписных сосудов. Из них, прежде всего, следует выделить два фрагмента стенок открытых сосудов, которые, вероятнее всего, следует отнести к стилю Animal Chalice и датировать первой четвертью VI в. до н. э. Также в Мирмекии были найдены обломки хиосских кубков с росписью на внутренней стороне в виде фриза из изображений цветов и бутонов лотоса, датируемых обычно первой половиной VI в. до н. э., и фрагменты более простой посуды, украшенной лишь поясками лака поверх белой обмазки. В последние годы, в результате археологических работ, проводимых на городище под руководством А. М. Бутягина, было обнаружено еще несколько фрагментов хиосских сосудов тех же групп. Таким образом хиосская керамика в Мирмекии не только присутствует, причем на различных участках городища, но и представлена разными формами сосудов и различными стилистическими группами, бытовавшими на протяжении всего VI в. до н. э. В числе находок имеются совершенно уникальные для Мирмекия и довольно редкие для всей территории Северного Причерноморья фрагменты группы Animal Chalice style, датируемые первой четвертью VI в. до н. э.

 

С. В. Кашаев. Серия расписных сосудов из раскопок некрополя Артющенко-2

Античный некрополь Артющенко-2 находится на обрывистом берегу Черного моря, на юге Таманского полуострова (Темрюкский р-н Краснодарского края). В результате раскопок Таманского отряда Боспорской экспедиции ИИМК РАН в 2003–2010 гг. некрополь был исследован на площади около 2900 м2. Здесь обнаружено 101 погребение и еще 9 погребений доследовано за грабителями. В настоящей работе проводится анализ нескольких расписных сосудов, обнаруженных в погребениях. Скифосы миниатюрные (котила; рис. 1, 2 и 1) происходят из женских погребений № 6 и 47, датируются второй четвертью V в. до н. э. Килик чернофигурный (рис. 1, 3) из женского погребения № 6 относится к 480–470 гг. до н. э. Килик чернофигурный (рис. 1, 4) из мужского погребения № 70 может быть датирован 490–480 гг. до н. э. Лекиф арибаллический чернофигурный (рис. 2, 2) из парного (мужского и женского) погребения № 83 можно датировать серединой–началом третьей четверти V в. до н. э. Лекиф цилиндрический (рис. 2, 1) из мужского погребения № 93 можно датировать 450-430 гг. до н. э. Кальпиду (пиксиду) белофонную (рис. 2, 3) из погребения № 39 (могила младенца) можно датировать серединой V в. до н. э. Результаты работ позволяют утверждать, что некрополь Артющенко-2 функционировал с конца VI до первой четверти II в. до н. э., но наиболее активная фаза приходится на V в. до н. э. К этому времени относятся и представленные находки расписной керамики.

 

С. Г. Попов. К типологии и хронологии некоторых форм насыпей культуры длинных курганов (по материалам могильников Надозерье и Залахтовье)

Считается, что курганный обряд на Северо-Западе России сформировался на территории распространения культуры длинных курганов второй половины I тыс. н. э. Доминирует следующая схема развития обрядности: вслед за грунтовыми урновыми или ямными сожжениями идут погребения на специально подготовленных площадках, ограниченных ровиками. Действительно, в основе каждого длинного кургана лежат погребальные площадки подпрямоугольной или округлой формы. Вероятно, к ранней фазе культуры относятся и захоронения в подработанных природных песчаных всхолмлениях. Спектр насыпей культуры длинных курганов многообразен. Ей свойственны и низкие «блинообразные» уплощенные курганы круглой или овальной формы, без выраженных в рельефе ровиков; подквадратные, подпрямоугольные насыпи с кольцевыми, прерывающимися или угловыми ровиками и пр. Наиболее поздними во всей их последовательности принято считать полусферические курганы, но есть свидетельства и о ранней их хронологии. Пока не удается выстроить их хронологическую последовательность. Возможно, ряд форм курганных насыпей существовал на отдельных этапах параллельно. На Северо-Западе этому нет прямых доказательств: большинство курганов лишено датирующих находок, лишь ряд радиоуглеродных датировок позволяют привязать их к календарной шкале. Именно благодаря датировкам, полученным радиоуглеродным методом, удалось отнести к раннему этапу существования культуры длинных курганов два кургана, исследованные в могильниках Надозерье-1 и Залахтовье (Гдовский р-н, Псковская обл.). В статье анализируются особенности формирования насыпей этих курганов.

 

Ю. М. Лесман. Сериационная хронология: иллюзии и реальность

Рассмотрены возможности построения и степень надежности разработки археологической хронологии сериационными методами. Основных подходов два — типологическая сериация, восходящая к О. Монтелиусу, и корреляционно-комбинаторный анализ комплексов, восходящий к П. Райнеке. Если рассматривать вещи как наборы признаков, граница между методами почти стирается, хотя за первым остаются возможности дополнительной проверки на закрытых комплексов и с помощью рудиментов. Хронологическая интерпретация результатов применения этих методов базируется на допущении, что время может быть выделено в качестве ведущего фактора вариабельности культуры, а это далеко не всегда верно. Иллюзии часто приводят к построению ложных или ненадежных хронологий. Рассмотрены примеры: ложный типологический ряд средневековых ромбощитковых височных колец и ненадежная сериации комплексов в могильнике зарубинецкой культуры Воронино. Сериационные методы имеют достаточно надежную хронологическую интерпретацию лишь в простейших случаях: 1) происходили существенные изменения в культуре, приводившие к смене всего ее облика; 2) структура древнего общества была достаточно примитивна и в материале отражались в первую очередь хронологические изменения. Надежная хронология может быть получена лишь на основе независимых методов: стратиграфии, письменных свидетельств, монетных находок, естественнонаучных методов и пр. Параллельно сериационные графы, в сочетании с независимо полученной хронологией, являются эффективными инструментами изучения культуры.

 

В. М. Федоров, Т. С. Матехина, Д. О. Осипов. К истории соколиной охоты в Новгородской земле

Статья посвящена атрибуции новой серии археологических находок — снаряжению для охоты с ловчими птицами. К ним относятся вертлюги, должики, бубенцы, клобучки. Ранее основную часть таких находок относили к разряду неопределенных предметов. Наибольший интерес представляют кожаные клобучки — наглазники для ловчих птиц, служивших для приручения птицы и охоты с ней. Подобные находки указывают на высокий социальный статус их владельца, поскольку охоту с ловчими птицами могли позволить себе лишь представители верхушки общества.

 

А. В. Курбатов. Строительные жертвы в ранней Ладоге и традиция «прикладов» в Восточной Европе и Сибири (средневековье и новое время)

Строительные «приклады», выявленные при археологических раскопках последних лет, подтверждают прежние находки такого рода в городах Восточной Европы. Они показывают, что традиция помещения строительных жертв-«прикладов» в основания строящихся домов широко бытовала в средневековой Руси и сохранялась в русской традиции XVIII в. и даже позднее. Строительные «приклады» в Восточной Европе надо рассматривать едва ли не как единственную неизменную строительную традицию, сохранявшуюся в славянской среде на протяжении тысячи лет.

 

В. И. Кильдюшевский, В. Я. Стеганцева. Литографические камни из раскопок во дворах Главного штаба

Плиты из известняка и их фрагменты были найдены в одной из комнат на первом этаже восточного крыла здания Генерального штаба в ходе недавних археологических работ. Их лицевые поверхности отшлифованы и содержат надписи, выполненные в зеркальном отражении. Надписи выполнены черным цветом, каллиграфическим канцелярским почерком и представляют собой чистые бланки для дипломатической и внутриведомственной переписки, а также бланки распоряжений различных департаментов Министерства иностранных дел (различные реестры, титульные листы и т.д.). Задняя поверхность шероховатая, с черными надписями, состоящими из нанесенных по трафарету букв «MID» и трехзначных цифр. Эти камни стали частью архива литографского учреждения Министерства иностранных дел, основанного П. Л. Шиллингом фон Канштадтом в 1816 году. Штат учреждения состоял из 9 сотрудников и был утвержден Александром I. В надписях упоминаются имена известных российских дипломатов (К. В. Нессельроде, Н. Г. Гартвиг, Н. К. Гирс, А. Г. Жомини, П. Д. Киселев, А. И. Медем, В. Н. Ламсдорф, В. С. Оболенский) и государственных деятелей (А. В. Адлерберг, И. И. Воронцов-Дашков, Н. Х. Бунге, Н. Н. Обручев), что позволяет датировать плиты периодом с 1854 по 1905 год.

 

ХРОНИКА

 

С. А. Васильев. Расширенное заседание Ученого совета и Отдела палеолита ИИМК РАН, посвященное юбилею П. И. Борисковского

 

В. А. Алёкшин, М. Т. Кашуба. Круглый стол «Переход от эпохи бронзы к эпохе железа в Северной Евразии», 23–24 июня 2011 г., Санкт-Петербург

 

Ю. А. Виноградов, C. В. Кашаев. Заседание Отдела истории античной культуры ИИМК РАН, посвященное выходу книги: П. Дюбрюкс. Собрание сочинений. СПб., 2010. Т. 1–2

 

Ю. А. Виноградов, C. В. Кашаев. Заседание Отдела истории античной культуры ИИМК РАН, посвященное памяти Е. Я. Рогова

 

ПОЗДРАВЛЕНИЯ

 

Зоя Александровна Абрамова

 

К 80-летию Эльзы Самуиловны Шарафутдиновой

 

Г. В. Длужневская, В. Н. Седых. Юбилей профессора Дмитрия Глебовича Савинова

 

Список сокращений

 

Правила оформления рукописей для публикации в «Записках ИИМК РАН»