Аннотация
Палеолит
В работе представлена обновленная информация по хронологии доголоценовых археологических памятников Северо-Востока Сибири (по состоянию на конец 2014 г.). После открытия Янской стоянки на Крайнем Севере (71° с. ш.) стало очевидно, что люди заселили данный регион как минимум 28 600–27 100 л. н., а возможно, и ранее — 33 800 л. н. После значительного перерыва, в интервале 27 100–14 300 л. н., с возможным присутствием человека на о. Врангеля (около 22 400 л. н.), стоянках Ушки 1 (около 21 000 л. н.) и Берелёх (около 18 900 л. н.), постоянное обитание человека в Северо-Восточной Сибири датируется около 14 300 (13 600) л. н. Детально обсуждается хронология Ушковской группы стоянок на Камчатке. Датирование предположительно позднепалеолитической стоянки Ульхум на Чукотке показало, что культурный слой в позиции in situ относится к среднему голоцену (около 6900 л. н.), и этот объект следует исключить из списка позднеплейстоценовых памятников Берингии.
Археология представлений
Шер Я. А. Истоки искусства: не пора ли сменить направление поиска (приглашение к дискуссии)
В статье представлена гипотеза происхождения изобразительной деятельности как естественноисторического феномена, родственного языку. Способность к созданию изображений могла возникнуть только при определенном уровне развития у наших эволюционных предков нейропсихологического аппарата. Как представляется, особенное значение в этом процессе принадлежало межполушарной асимметрии и развитию префронтальной коры головного мозга, а также более глубокой дифференциации и активного взаимодействия функций правого и левого полушарий.
Jacobson-Tepfer E. Rock art, language and cognition: Evidence from the Mongolian Altai and beyond
В своей статье Я. Шер предлагает использовать язык и изобразительное творчество детей для понимания возникновения фигуративного искусства в преистории. Он уделяет основное внимание франко-кантабрийской традиции монументальной живописи и тому, что пришло ей на смену в мезолите. В настоящей работе его модель проверяется на материалах по петроглифам северо-западной Монголии, древнейшие из которых датируются поздним плейстоценом. Я показываю, что, в то время как Шер находит разрыв традиции после палеолита, монгольские материалы свидетельствуют о сохранении преемственности вплоть до бронзового века. Вместе с тем, развитие монгольской традиции являет аналогии лингвистической модели Шера, выражающиеся в появлении повествовательных изображений, в центре которых находится человеческая фигура. Завершается статья обращением к параллельной, хотя и совершенно отличной, традиции, существовавшей в районе Большого Бассейна, где абстракция — тоже форма языка — на протяжении тысяч лет сосуществовала с богатой нарративной традицией. Таким образом, в отличие от монгольских материалов, материалы Большого Бассейна противоречат развиваемой Шером идее о параллельном развитии языка и фигуративного искусства.
Неолит
Неолит в системе трех веков (дискуссия на методическом семинаре ИИМК РАН).
Васильев С. А. Обсуждение вопроса о критериях выделения неолита на методическом семинаре ИИМК РАН
Клейн Л. С. Археологическая периодизация в новом тысячелетии
Колпаков Е. М. Периодизация и понятие «неолит»
Березкин Ю. Е. Неолит, Анды и Передняя Азия
Понятие «неолит» обозначает не только стадию развития, но и историко-культурную общность. Несмотря на наличие в Америке обществ, типологически сходных с неолитическими культурами Старого Света, в Новом Свете нет «неолита». Исследования в Передней Азии и в Центральных Андах показывают, что корреляция между появлением производящего хозяйства, становлением культур неолитического уровня (оседлость, богатый вещевой набор и пр.) и формированием надобщинного уровня политической интеграции слабее, чем это предполагалось. В истории культуры и общества реализовывались разные варианты, в том числе статистически редкие. Чем больше древних обществ удается реконструировать, тем менее универсальными становятся используемые нами понятия.
В статье рассматриваются кремневые комплексы ранненеолитических памятников Европейской части России, происходящие с различных территорий — Нижнего Подонья (стоянки Ракушечный Яр, Раздорская 2), Нижнего и Среднего Поволжья (стоянки каиршакско-тентексорской, джангаро-варфоломеевской групп памятников и елшанской культуры), Верхнего Поволжья (стоянки с традициями бутовской мезолитической культуры в инвентаре и материалы стоянки Замостье 2). Представлены общие характеристики каменных индустрий мезолитических и ранненеолитических комплексов, прослежены общие тенденции. Выявлены общие закономерности в развитии кремневых индустрий в связи с появлением первой керамики.
Цветкова Н. А. Периодизации и культурная история Волго-Окского неолита
В статье дается критический обзор взглядов на археологическую периодизацию и культурную историю неолита Волго-Окского региона. Формирование этих представлений происходило поэтапно. Первый этап, с 1920-х гг. до 1973 г., характеризуется: 1) открытием археологических культур ямочно-гребенчатой керамики; 2) обоснованием периодов нео лита; 3) дискуссией о правомерности выделении докерамической его стадии. Утвердилась двухчленная модель периодизации неолита с разделением его на ранний и развитый этапы. Во второй этап, с 1973 по середину 1990-х гг., культуры ямочно-гребенчатой керамики были отнесены к развитому неолиту. Ранний неолит стал ассоциироваться с древностями верхневолжской культуры. Также были детализированы представления об археологических культурах региона, например, разработаны их периодизации по данным изучения керамики, каменного и костяного инвентаря. Третий этап, с середины 1990-х гг., характеризуется множеством сценариев культурной истории раннего неолита и развернутой критикой источниковедческой базы. Сегодня внимание археологов сконцентрировано исключительно на этнокультурных процессах волго-окского неолита.
Статья посвящена вопросам выделения эпохи неолита в лесной полосе. На основе анализа позднего мезолита, раннего и развитого неолита Прикамья делается вывод о наличии серьезных изменений в хозяйственной и социальной сферах. Эти изменения позволяют говорить о возможности перехода к неолиту на основе интенсивного присваивающего хозяйства, без появления элементов производящего хозяйства.
Гусев С. В. «Пережиточный неолит» - миф или реальность?
Медведев В. Е. Письмо участникам дискуссии
Яншина О. В. Понятие «неолит» и археология Восточной Азии
В статье дается краткий обзор комплексов переходного периода от палеолита к неолиту, изученных в различных регионах Восточной Азии. Рассматриваются вопросы о соотношении аго- и агронеолита и об их месте в рамках археологической периодизации.
Лынша В. А., Тарасенко В. Н. Место орлиноклювской культуры в неолите Приморья и Нижнего Приамурья
В статье излагается опыт построения локальной колонной секвенции археологических культур в долине р. Иман (Северное Приморье) на основе применения системной стратегии априорно-интуитивного выделения археологических культур Л. С. Клейна (1991: 230–247). Предварительная абсолютная хронология культур построена на основе результатов радиоуглеродного датирования 30 проб древесных углей из многослойных археологических памятников Орлиный Ключ, Алмазинка, Дальний Кут-15 и Шивелаза. Колонная секвенция, разработка которой далека от завершения, в настоящее время имеет следующий вид: орлиноклювская (6370–5750 гг. до н. э.) и шивелазская (4500–3500 гг. до н. э.) средненеолитические АК, иманская (2850–1780 гг. до н. э.) и алмазинская (2570–1520 гг. до н. э.) поздненеолитические АК, дальнекутская палеометаллическая АК (900–400 гг. до н. э.). Процедура априорно-интуитивного выделения АК и археологических типов сосудов более детально рассмотрена на примере орлиноклювской культуры, выделенной по одному археологическому памятнику (неолитическое поселение Орлиный Ключ).
Эпоха раннего металла и бронзы
Тутаева И. Ж. Металлические бритвы эпохи поздней бронзы Восточной Европы
В статье рассматривается проблема функционального определения бритв эпохи поздней бронзы. Выделяется ряд критериев, по которым бритвы следует относить к отдельной категории металлического инвентаря. Также рассматривается классификация этих изделий и их типология. В результате проведенного исследования выделено 13 типов, каждый из которых обладает характерными признаками. Рассматриваются вопросы абсолютной хронологии и культурной принадлежности бритв. Делается вывод, что традиция использования металлических бритв существовала в Восточной Европе на протяжении почти всей эпохи поздней бронзы, начиная от рубежа III–II тыс. и заканчивая XI–X вв. до н. э.
Статья посвящена открытию новой культуры бронзового века, которая в XVIII–XIV вв. до н. э. охватывала огромную территорию в центре Азии — от Монгольского Алтая на западе до озера Хубсугул на востоке и от Саян на севере до Хангая на юге. Первые памятники этой культуры были обнаружены А. А. Ковалёвым в Мунх-Хайрхан сомоне Ховд аймака Монголии. Погребальные сооружения этой культуры внешне представляют собой совершенно плоские каменные курганы, насыпь которых имеет круглую или квадратную форму и сформирована из одного слоя камня. Погребения осуществлялись в небольших овальных земляных ямах, погребенные были уложены на левый бок в сильно скорченном положении, головой на северо-восток. Яма заполнялась каменными глыбами, образовывавшими подобие свода. Рядовые курганы имеют в поперечнике 2–5 м, однако исследован такой же по конструкции курган диаметром 30 м — Галбагийн удзуур 1. Обнаруженные в погребениях бронзовые ножи имеют аналогии в памятниках ранней андроновской культуры (синташта-петровка), а также кротовской культуры Новосибирского Приобья и культуры Цицзя в Китае. В погребениях найдены также четыре бронзовых шила, уникальные костяные и перламутровые украшения, костяные наконечники стрел. Мунх-хайрханская культура занимала территории между ареалом распространения сейминско-турбинской и андро новской культур и культур Северного и Западного Китая, представляя собой мост, посредством которого осуществлялось культурное влияние населения Западной Сибири на цивилизацию Древнего Китая в 1-й половине II тыс. до н. э.
Клейн Л. С. Кого изображали чемурчекские статуи?
Чемурчекские статуи раннего бронзового века Алтая и Синьцзяна, выводимые А. Ковалёвым из Франции и связываемые с тохарами, иногда трактуют как намогильные памятники героизированным покойникам. Но связанные с ними коллективные погребения противоречат этой трактовке, а ряд черт самих статуй побуждают считать их изображениями богов. Эти черты: 1) треугольники на щеках, трактуемые здесь как изображения звериных ушей; 2) шишечки над бровями или на темени, выступающие как третий глаз в индоевропейских мифах; 3) круглые глаза, напоминающие о греческих киклопах; 4) скелетный стиль, ассоциируемый с отсутствием кожи у сверхестественных существ; 5) быки на привязи, изображенные на статуях, означают распоряжение скотом со стороны богов; 6) в тех же позициях, что и скот, изображены небольшие схематические фигурки людей, на которых показана священная перевязь (инд. упавита).
Железный век
Рябкова Т. В. Курган 524 у с. Жаботин в системе памятников периода скифской архаики
В статье впервые полностью публикуются и детально анализируются материалы кургана 524 у с. Жаботин, исследованного в 1913 г. под руководством А. А. Бобринского (коллекция ГЭ 1913/2). Неослабевающий исследовательский интерес к материалам комплекса обусловлен сочетанием в нем предметов предскифского и раннескифского облика, что позволило считать его эталонным памятником для древнейшего этапа в развитии материальной культуры раннескифского типа. Тщательное изучение всех предметов этого хрестоматийного комплекса позволило не только обосновать и конкретизировать ранее известные положения, но также привело к новым неожиданным результатам. Выяснилось, что комплекс имеет многокомпонентный характер: в него входят предметы, характерные для различных культур предскифского периода (новочеркасской, кобанской, протомеотской и круга гальштаттских (карпато-дунайских) памятников). Это является главной особенностью периода РСК-1, характеризующегося сочетанием предметов новочеркасского и раннескифского облика, что свидетельствует о полном или частичном сосуществовании новочеркасской и раннескифской культурных традиций. Комплекс демонстрирует наличие более тесной связи с кругом культур Северного Причерноморья и Предкавказья, нежели с культурами Центральной Азии, хотя в нем имеются как собственно центральноазиатские вещи или их реплики, так и предметы, генезис которых, безусловно, связан с восточными регионами. По составляющим компонентам инвентарного набора курган 524 у с. Жаботин может быть отнесен к тому же хронологическому пласту, к которому относятся такие широко известные памятники, как погребение 1 кургана 2 у с. Ендже, курган у с. Белоградец, курган у с. Ольшана, курган у с. Квитки, курганы 375 и 15 у с. Константиновка, курганы 1 и 2 могильника Хаджох I, погребения у Имирлера, в Норшунтепе и др. Материалы этого хронологического пласта представлены и в поселенческих памятниках: в горизонте Жаботин-II Жаботинского поселения, горизонте А2 Западного Бельского городища, в нижних слоях Дербентской крепости, в слоях Богазкея, Тарса, Каман-Кале Хоюка. Часть перечисленных памятников, в соответствии с хронологической схемой Коссака — Медведской, относится к этапу РСК-1, даты которого определены в границах середины — 2-й половины VIII в. до н. э. Все это позволяет определить время сооружения кургана 524 у с. Жаботин ближе к середине VIII в. до н. э. Такая датировка дает основания иначе взглянуть на материальную культуру этапа РСК-1, которая является северо-причерноморской переработкой предметов вооружения и узды, появившихся в Причерноморье вместе с приходом групп кочевого населения из центральноазиатского региона. Сама переработка форм предметов вооружения и узды происходила в регионах Северо-Западного Кавказа и Предкавказья на местной материально-технической базе и была обусловлена как влиянием местных традиций, тесно связанных с кобанской культурой и культурами Карпато-Дунайского региона, так и необходимостью адаптации вооружения к менявшимся условиям ведения военных операций. Вероятно, именно на этом этапе и произошло проникновение кочевых группировок в Закавказье и Малую Азию, археологическим свидетельством чего являются находки артефактов, относящихся к этапу РСК-1 в Малой Азии, где киммерийское присутствие засвидетельствовано данными письменных источников.
Древний Восток и Античность
Азбелев П. П. Ещё раз о ранних стременах
Логика эволюционной схемы происхождения и ранней истории стремян, выработанной в 1970-х гг., должна быть пересмотрена. На раннем этапе стремена, сначала в виде односторонних подсадочных подножек, а затем и двусторонние, не повлияли на развитие военного дела и были всего лишь аристократическим аксессуаром, чуждым кочевнической традиции. Превращение стремян во всеобщий всаднический стандарт произошло не в итоге постепенного развития и распространения северокитайских и корейских прототипов, а в результате сложения своеобразных, отличающихся от обычного кочевничества, условий, в которых племя ашина оказалось после 460 г., с началом алтайского периода своей истории.
Чореф М. М. Боспорское царство при Фофорсе: по нумизматическим данным
Правление Фофорса является одним из наименее изученных периодов истории Боспорского царства. Дело в том, что этот правитель известен в основном только по монетам его чекана, а споры по поводу их атрибуции все еще продолжаются. В то же время важные сведения о периоде правления Фофорса содержатся в трактате Константина VII Багрянородного «De administrando imperio». Однако отнюдь не все историки считают его свидетельства достоверными. В статье уточняется атрибуция ряда разновидностей монет чекана Фофорса, что, как можно надеяться, позволит по-новому оценить достоверность свидетельств ученого императора.
Средневековье
Мусин А. Е. Кораллы в христианской культуре Восточной Европы и Средиземноморья
В статье анализируется уникальная подвеска-коралл в серебряной оправе рубежа XII–XIII вв. из Новгорода. Она рассмотрена в контексте археологических и письменных источников и в связи с редкими находками кораллов в Восточной Европе. В Средние века кораллы использовались как амулеты и предметы личного благочестия, что нашло отражение в европейском искусстве первой половины XIV в. Новгородская находка отчасти заполняет хронологическую лакуну в традиции, известной с античной эпохи. Можно предполагать, что новгородцам благодаря их европейским контактам были известны апотропеические функции коралла. Подвеска из коралла могла по явиться в Новгороде в результате торговых предприятий и паломничества в западную часть Средиземноморья, включая Италию, Францию и Испанию.
Белецкий С.В. Печати владычных наместников Пскова XIV –XV вв. Часть 1: печати XIV – начала XV вв.
Статья представляет собой первую часть работы, посвященной псковским печатям, несущим на аверсе изображение Ветхозаветной Троицы. Эти печати принадлежали псковским наместникам новгородского архиепископа и употреблялись в делопроизводстве в ХIV — начале ХVI в. В первой части рассматриваются печати XIV — начала XV в. Наиболее ранней среди наместничьих печатей Пскова является печать типа V/2/1. Изучение взаимоотношений новгородского архиепископа и его псковской паствы в 1-й половине XIV в. дает основание считать, что печать была введена в делопроизводство в 1307 г., а употреблялась вплоть до заключения между Новгородом и Псковом Болотовского договора зимой 1342–1343 гг. Генеалогия матриц печатей типов V/2/2–V/2/5 позволила установить три различных периода в истории псковской канцелярии владычных наместников. Первый из этих периодов (1342–1389) соответствует времени святительства в Новгороде архиепископов Василия Калики, Моисея и Алексия. Второй период укладывается в годы пребывания на Софийской кафедре владыки Иоанна Хутынского (1389–1414?). Третий период соотносится с начальным периодом святительства архиепископа Симеона (1414?–1418). В это время усиливаются автокефальные настроения псковской церкви, завершившиеся компромиссом между владыкой и его паствой, закрепленным введением в псковской наместничьей канцелярии именной владычной печати (V/2/7).
История археологии и охраны памятников
Тихонов И. Л. Археология в Императорском Эрмитаже
В статье рассматривается история и пути формирования археологических коллекций, структура экспозиции археологических материалов в Императорском Эрмитаже в XVIII — начале XX в. С середины XIX в. музей становится крупнейшим и богатейшим хранилищем археологических коллекций в России. Археологические экспонаты занимают все больше места в его структуре и экспозиции. Но в экспозиции превалировал художественный подход, вещи выставлялись вне комплексов и вне культурно-исторической стратиграфии. В ней отсутствовал любой пояснительный материал, даже этикетки. Г. Е. Кизерицкий, возглавлявший Отделение древностей на рубеже XIX–XX вв., был не склонен к каким-либо переменам, которые начались только с приходом в отделение О. Ф. Вальдгауера и Е. М. Придика. Кардинальные изменения и в экспозиции, и в кадровом составе, и во всей организации научной и просветительской работы музея произошли только в 1920-е гг.
Статья содержит научную публикацию некоторых документов из личного фонда академика архитектуры П. П. Покрышкина (1870–1922) в архиве ИИМК РАН. Документы детально проанализированы в широком историческом контексте и позволяют воссоздать условия, в которых действовали русские ученые-гуманитарии в Петрограде в первые послереволюционные месяцы. Кроме того, в статье приведены ранее не опубликованные материалы о последних годах жизни самого П. П. Покрышкина.
В статье прослежено становление системы государственных органов, в ведении которых оказалось археологическое наследие после Февральской революции и октябрьских событий 1917 г. В этом процессе очень важна роль персоналий. В основу положен анализ архивных документов и мемуарной литературы. После падения самодержавия необходимо было сохранить государственный контроль над археологическими исследованиями, который ранее был возложен на Императорскую Археологическую комиссию. Необходимо было также добиться принятия охранного законодательства. Научная общественность искала контакта с властью, особенно после октября 1917 г. Наметились две линии распоряжения археологическим наследием, корнями уходящие в традиции ИАК: административная по линии Наркомпроса и научная по линии РАК — РГАК — РАИМК. Система госорганов оформилась к 1920 г.
Библиография, рецензии
In Memoriam
Абрам Давидович Столяр (1921-2014)
Владимир Евгеньевич Еременко (1963-2014)